Район 5 улиц нью йорк

Их можно именовать безликими, ежели бы не обитатели, придающие сиим кварталам пестроту и особенность. О смене района красноречиво молвят лица прохожих, языковой фон, одежда и вывески магазинов. Но в Нью-Йорке даже этнический нрав кварталов недолговечен и Чайна-таун, пожалуй, самый приятный тому пример.

Наиболее лет тут в беспрерывном человеческом водовороте формировались, приходя на смену друг другу, разные национальные общины. Одна этническая группа сменяла другую, на смену германцам, евреям приходили ирландцы, потом итальянцы, но уже ко 2-ой четверти XX века тут стали преобладать выходцы из Китая.

В настоящее время можно с уверенностью огласить, что «восток» на сто процентов вытеснил «запад». Но кто бы ни селился в районе современного Чайна-тауна, жизнь этих людей в Америке проходила по чрезвычайно похожему сценарию. Национальные общины, оседавшие тут, сформировывала идентичность происхождения иммигрантов — почаще всего это были выходцы из бедного религиозного крестьянского сословия, либо обитатели крощечных провинциальных городков Европы.

Малограмотные, не знавшие ни слова по-английски, привыкшие много работать и бедно жить, попав в новейший мир, они селились тесноватыми государственными группами, инстинктивно перенося в свою южноамериканскую жизнь обычаи и индивидуальности родных городов и деревень.

С течением времени немцы, евреи, итальянцы и ирландцы, заняв свою нишу в жизни Нью-Йорка, на сто процентов растворились в южноамериканском обществе, а вот выходцы из Китая лишь на данный момент начинают активную интеграцию, выходя за пределы Китайского городка. Чтоб осознать атмосферу старенькых эмигрантских кварталов и дать подабающее исторической хронологии, прогулку по Чайна-тауну необходимо начать с того места, где когда-то был знаменитый ирландский район «Пять Углов» , поэтому что, как ни удивительно, конкретно он и стал прародителем современного китайского городка.

Свое заглавие район получил благодаря тому, что к этому месту сходилось 5 улиц — Энтони, Оранж, Малберри, Кросс и Литтл Уотер, образовывая необыкновенный 5-угольный перекресток. Из-за подземных вод почва в районе повсевременно проседала и заболачивалась. Хоть какой построенный тут дом разваливался практически через пару лет, и какие-либо пробы поправить положение к успеху не приводили. Обитатели покидали полуразрушенные дома, которые сходу же оккупировала нью-йоркская беднота.

Несколько десятилетий власти не могли решить, что делать с сиим неблагополучным местом. И лишь в году было принято решение селить тут «нищих иммигрантов, чудом оказавшихся на американской земле». Как следствие, тыщи ирландцев, британцев, итальянцев и германцев обязаны были осесть в трущобах у «Пяти углов». Так, наиболее чем на лет, эти кварталы перевоплотился в самое ужасное в Нью-Йорке место. Отбор обитателей для «Пяти углов» был прост: чем меньше средств имел человек, сошедший с корабля на землю Америки, тем больше шансов у него было оказаться в этом гиблом месте.

Вот что писал в году один из вновь прибывших: «Жандармы обращались с иммигрантами как с домашним скотом. Одиночек кидали в сырые подвалы, где стояли древесные койки с прогнившими матрасами. Семьи селили в мелкие комнаты без окон. В домах отсутствовали камины, потому нам приходилось разводить костры на бетонном полу, чтоб согреться.

В первую же ночь от холода погибли 12 человек из …». В первой половине XIX века «Пять углов» лидировал посреди районов Нью-Йорка по четырем самым грустным статистическим показателям: детская смертность, плотность населения, безработица и проституция. А убийства, по сводкам милиции, происходили тут каждые 12 часов. В «Пяти углах» проживали члены сорока городских банд. Высочайший уровень преступности привел к тому, что в году милиция Нью-Йорка решила провести самую масштабную в собственной истории спецоперацию.

Опосля 3-х суток допросов и проверок в тюрьмы направились две тыщи членов городских банд. В году мэр Нью-Йорка Франклин Эдсон предложил расселить обитателей «Пяти углов» по различным районам Манхэттена, тем самым уменьшив концентрацию криминального населения злосчастного района. Но уже через несколько часов опосля обнародования предложения он получил письмо с угрозой: «в случае переезда обитателей «Пити Углов» в остальные районы, Эдсон переедет на небеса».

Чтоб осознать и прочуять атмосферу, царившую в этом районе, стоит поглядеть кинофильм Мартина Скорсезе «Банды Нью-Йорка» с Леонардо Ди Каприо в главной роли. Декораторы картины в мелких деталях воспроизвели каждое здание и улочку района с гравюр середины XIX века. Но время шло, и криминальная слава «Пяти углов» равномерно блекла. Историки считают, что одной из обстоятельств была большая партия опиума, выброшенная на чёрный рынок Нью-Йорка китайскими наркоторговцами.

Почти все члены ирландских банд просто напросто перевоплотился в наркоманов, на сто процентов утратив собственный авторитет и влияние. Китайцы отвоевывали кварталы Нью-Йорка по-своему — без кровавых расправ и гангстерских войн. В е годы XX века о районе вновь заговорили, как о столице бандитского мира Нью-Йорка, на этот раз под итальянским патронажем. В период сухого закона сюда часто наведывались именитые итальянские гангстеры, такие как Чарльз Лучиано и Аль Капоне.

В подвалах жилых домов «Пяти углов» разместились огромные подпольные цеха по производству самогона, который отчаливал в 11 штатов Америки. Но, как и ирландским бандам, итальянской мафии тоже пришел конец, и в наши дни уже ничего не припоминает о кровавых драмах, происходивших у «Пяти углов». Практически все улицы, составляющие этот перекресток, не дожили до наших времен; «в живых» остался всего один из 5 углов, образованный Ворз-стрит Worth str и Бакстер-стрит Baxter str.

Ни одна из улиц уже не носит собственного необычного наименования. Их переименовали, возможно, для того, чтоб запамятовать дурную славу и печальную судьбу этого места. Подземные воды осушили, район перекроили и благоустроили.

Сейчас тут стоят высотные дома, разбит маленький сквер под заглавием Коламбус-парк Columbus Park и вокруг него бурлит рядовая нью-йоркская жизнь. Doyers str — «Кровавый угол» либо, как его еще именуют, «Кровавый крюк». Ежели пройти по Ворз-стрит до пересечения с Бауэри, попадаешь на огромную и достаточно хаотичную площадь — Чэтем-сквер Chatham Square , представляющую собой разнобой строительных стилей и эпох. На ней установлен монумент Линь Цзэ-сюю, китайскому муниципальному деятелю 19 века, который запретил в Китае опий, развязав тем самым Опиумные войны.

На постаменте выбито: «Say no to drugs». Здесь же находится мемориальная арка — монумент американцам китайского происхождения, погибшим в войнах США. К северу возвышается большой жилой комплекс, у его входа стоит скульптура Конфуция, благодаря которой этот угол Чэтем-сквер считается отдельной площадью Конфуция Confucius Plaza.

От Китайского городка XIX — начала XX века практически ничего не осталось, но несколько улиц берущих свое начало фактически напротив площади Конфуция напоминают о прежних временах. Они сохранили атмосферу и уклад провинциального города и не очень запружены туристами.

Побродив тут, просто представить, как смотрелся китайский город в позапрошлом столетии, весь состоящий из узеньких, зигзагообразных улочек и маленьких домов с семейными овощными лавками и парикмахерскими на кресла, «только для своих». Но, невзирая на наружный мирный уклад жизни в этих кварталах, в начале XX века это место носило заглавие «Кровавый угол»или «Кровавый крюк».

Конкретно тут происходили гангстерские войны меж разными китайскими кланами, ничем не уступавшие по собственной жестокости ирландским либо итальянским. До х годов эти улицы оставались одними из самых небезопасных в городке, придя на смену поостывшим страстям у «Пяти углов». При этом тут жили, работали и развлекались 10-ки тыщ мирных местных обитателей, никогда не выходивших за пределы замкнутого мира Чайна-тауна.

Фактически в каждом доме был небольшой бар и ресторан, опиумный дом либо маленькой театр. От их на данный момент практически ничего не осталось. Но кое-что необыкновенное тут еще можно найти. Бар под заглавием Аптека Apotheke, 9 Doyers st.

Может быть, поэтому, что до сих пор сильна память о опиумном доме и китайской опере, которые были в этом здании на протяжении долгого времени. История бара уходит во времена сухого закона, тут подпольно торговали спиртным, изготовка которого контролировала итальянская мафия. На данный момент он стилизован под старенькую аптеку и славится наилучшими в Нью-Йорке коктейлями.

Барная стойка смотрится как древний лабораторный стол, а ингредиенты коктейля — как снадобья алхимика, из которых он виртуозно творит свои неповторимые напитки. В наши дни Чайна-таун, не считая баров и ресторанов, славен своими малеханькими магазинчиками. Без их прогулка по этому району была бы наименее красочна. Тут можно приобрести много уникальных и прекрасных вещей. Бандитские пожарные бригады давали своим машинкам — тележкам, на которых были установлены насосы и брандсбойты, — имена, больше пригодные пиратским судам: «Белый дух», «Черная шутка», «Желудок селедки», «Сухие кости», «Красный пират», «Сенный вагон», «Большая шестерка», «Яльская девка», «Бобовый суп», «Старый хлам» и «Старая дева».

Вражда меж пожарными командами, состоявшими из членов различных банд, часто становилась предпосылкой выгорания целого дома, а то и квартала: заместо того, чтоб биться с огнем, брандсмейстеры начинали колотить друг друга. Часто практиковались иезуитские методы зарезервировать для себя пожарный гидрант, которых очевидно не хватало на целую ораву пожарных, слетевшихся к пылающему дому. Чуть заслышав о возгорании, гангстеры посылали к горящему зданию самых шустрых членов банды.

Те, в свою очередь, закрывали гидрант пустой бочкой и садились на нее сверху, отбиваясь от соперников. Ежели мальцу удавалось отстоять точку до прибытия главных сил, ему воздавали все подабающие почести, а дом, быть может, выгорал не вполне.

Конкретно ирландцы одними из первых сообразили пользу аптечных препаратов для преступной деятельности. Поначалу они употребляли настойку опиума либо морфий для того, чтоб опаивать зашедших в кабак матросов и продавать их, спящих, в корабельные команды.

Для грабежей же применяли проверенный годами метод — удар дубинкой по голове. Но скоро ирландские шайки начали применять аптечные дары и для того, чтоб обирать клиентов питейных заведений. Работали, как правило, парами — мужчина и дама. На девицу ложилась обязанность отвлечь клиента, а ее подельник должен был незаметно подсыпать либо подлить жертве снотворное.

Поначалу для этих целей употребляли нюхательный табак, потом перебежали на гидрохлорид и морфин. С дозой мошенники не заморачивались, действуя по принципу «чем больше — тем лучше», а поэтому не достаточно кто из отведавших ирландского коктейля людей пробуждался на последующее утро. Бандиты стремились заработать на всем, не останавливаясь даже перед самой жуткой и кощунственной работой. В Нью-Йорке обширное распространение получили команды кладбищенских воров, выкапывавших тела погибших и продающих их студентам-медикам.

Гангстеры тех лет активно участвовали и в политической жизни городка, правда, очень типичным образом: избивая и убивая политических соперников собственных нанимателей, срывая выборы и запугивая избирателей. Большущая численность и невозможность милиции поправить ситуацию равномерно внушили гангстерам чувство полного контроля над своими районами.

Единственной властью на улицах были бандиты, которые чрезвычайно болезненно принимали любые пробы властей вмешаться в жизнь подконтрольных им районов. Часто это приводило к самым реальным бунтам, во время которых случались и пожары, и массовые линчевания, и вооруженные стычки с милицией. Одно из самых ужасных побоищ, учиненных бандами, в истории Нью-Йорка состоялось в году. Все началось с того, что банды 5 углов решили отпраздновать День независимости несколькими налетами на кабаки в Бауэри.

Очевидно, местным парням это не понравилось, и началось общее побоище. Вмешательство милиции лишь ухудшило ситуацию — разъяренные бандиты направили собственный гнев против полицейских. Улицы перегородили баррикадами, а заместо кулаков и дубинок в ход отправь револьверы и мушкеты. Подавить бунт удалось лишь с помощью вмешательства гвардии. Вид идущих плотными рядами боец, готовых ринуться в штыковую атаку, быстро охладил горячие головы гангстеров.

Раненые мужчины лежали на тротуаре, их топтали. А вот к терпящим поражение подошло подкрепление, и они кинулись на собственных преследователей, заставив тех отступать к Малберри, Элизабет и Бакстер-стрит», — The New York Times от 6 июля года.

Его источники совсем не имеют дела к этому закону, как и к хоть какому другому, — это горячая ненависть к тем, кто находится в наилучших обстоятельствах, рвение к грабежам, варварская злость против людей иной расы, желание поддержать терпящих поражение мятежников Юга. Эту чернь нужно в конце концов сокрушить Гангстеры 5 углов устроили бунт в символ протеста против закона о воинской повинности, изданного Конгрессом.

Любопытно, что большая часть из вышедших на улицы были юными людьми в возрасте до 20 лет, которые призыву не подлежали. Призывной бунт продолжался чуток наименее недельки, но за этот маленький срок лицо городка преобразилось до неузнаваемости. Под бой ирландских бодранов опьяненная масса носилась по улицам, сокрушая все на собственном пути.

Они линчевали чернокожих, попадавшихся им на пути, жестоко расправлялись с полицейскими, поджигали и грабили дома. Одним из основных событий тех дней стала попытка захвата арсенала. Бандитам удалось прорваться в здание и даже завладеть орудием, но впору перегруппировавшиеся полицейские смогли отогнать бандитов. Те, в свою очередь, подожгли здание, в котором находились их товарищи. Как говорят свидетели, опосля того как арсенал сгорел на сто процентов, с пепелища вывезли наиболее 50 бочек, заполненных человечьими останками.

В те дни бандитам удалось практически захватить весь город. Ситуацию опять выручили военные, несколько полков которых вошли в Нью-Йорк и дали бой мятежникам. Армии пришлось пустить в ход не лишь штыки и ружейные залпы, но и томную артиллерию, стреляя по бунтовщикам картечью. Итогом Призывного бунта стали несколько вполне выгоревших кварталов городка, множество ограбленных и избитых горожан, а число погибших от рук мятежников при угнетении бунта исчислялось тыщами.

Его именуют первым гангстером Америки. Предводитель «Парней из Бауэри», ловкий боец и пронырливый политик, свое прозвище он получил не лишь поэтому, что обладал мясной лавкой, но и за свою жестокость по отношению к противникам. Умопомрачительно, но Пул не был ирландцем — его предки прибыли из Великобритании, а сам себя он считал коренным американцем. Пул быстро наладил крышевание местных питейных заведений и лавок, превращая не желавших платить в кровавое месиво, и подался в политику, терроризируя как кандидатов, так и избирателей.

Для Пула преступная деятельность не была самоцелью — это был инструмент заслуги политических целей. Очевидно, у такового влиятельного человека не могло не быть противников. Вызывающее поведение Мясника также не добавляло ему популярности. Билла Пула застрелили опосля еще одного конфликта с людьми из «Таммани Холл» — нью-йоркского штаба Демократической партии США, в котором на тот момент состояло множество гангстеров. Умопомрачительно, что, получив пулю в животик и пулю в сердечко, Мясник умудрился прожить еще две недельки.

Ирландским дамам по нраву не свойственно уступать в чем-либо своим мужчинам. А поэтому девушки из 5 углов воспринимали в разборках меж бандами и уличных беспорядках самое деятельное роль. Как правило, их роль сводилась к закидыванию врагов камнями и следующему отступлению за спины главных бойцов. Но были посреди их и такие, которых боялись даже самые отчаянные жители 5 углов. Так, в «Мертвых кроликах» состояла некоторая Чертова Кошка Мэгги, про которую прогуливались слухи, что свои зубы она затачивала ратфилем, а на руках носила остро заточенные медные когти.

Еще одной знаменитой леди Нью-Йорка тех лет была Подтяжка Мэг — англичанка практически двухметрового роста, вооруженная дубинкой и пистолетом. Она работала вышибалой в баре «Дыра в стене» и прославилась тем, что откусывала в особенности разбушевавшемся либо не желавшим платить клиентам уши. Позже эти трофеи Мэг складывала в банку со спиртом в назидание всем присутствующим.

Залог фуррора Лесли был в кропотливой подготовке ограблений. Всеми правдами и неправдами он выяснял, какой в банке установлен сейф, когда в нем накопится впечатляющая сумма, изучал план помещения. Поговаривают, что у Западного Джорджа было убежище, где стояли все вероятные модели сейфов, на которых он практиковался. Позже, заработав репутацию в преступном мире, Лесли не стал лично участвовать в ограблениях, сосредоточившись на планировании, а потом и совсем отошел от дел, выступая только консультантом для юных взломщиков.

Этот человек остался в истории под умеренным именованием Моус. Но еще при жизни о это «парне из Бауэри» распускали слухи и легенды, как будто о мифическом герое. Итак, ежели верить всему, что говорили на улицах, выходило, что Моус владел силой 10 человек, обыденные ботинки не налезали ему даже на мизинец ноги, а руки были таковой длины, что свисали ниже колен, заместо дубинки употреблял дышло от тележки либо телеграфный столб, развлекался тем, что носил на плечах омнибус с пассажирами, в два гребка переплывал Гудзон, а за 6 оплывал кругом весь Манхэттен, пиво он пил бочками, а в один прекрасный момент силой собственных легких сумел наполнить паруса корабля и погнать его против течения.

Знаменитой фигурой в банде «Хиос» был Денди Джонни Долан, узнаваемый тем, что даже на разборки приходил одетый с иголочки и с аккуратненько уложенными волосами. Но прославился Долан не лишь своим экстравагантным наружным видом, но и идеальной техникой выдавливания глаз. Конкретно ему приписывается изобретение медных когтей, надеваемых на огромные пальцы рук.

Поговаривали, что как-то раз он показывал в кабаке глаз человека, застигшего его на месте преступления. Ему же приписывают идею оснащать ботинки лезвиями от топоров, чтоб расправляться с противниками практически за несколько ударов.

Погубила Долана его страсть к тростям с набалдашниками в виде животных. Их у него была целая коллекция, которую он неустанно пополнял. Конкретно таковая трость, которую Денди Долан отобрал у убитого им человека, и стала основным подтверждением, позволившим милиции упечь его за сетку, а опосля и казнить.

Прошлый судовой плотник, человек впечатляющего роста и колоссальных габаритов, этот патрульный серьезно портил жизнь нью-йоркским бандитам. Все четыре года работы патрульным Уильямс дрался с бандитами каждый день и не по одному разу. Профессионально владея дубинкой, он так нередко повергал на землю даже самых отчаянных уличных бойцов, что заслужил прозвище Уильямс Наповал. Став капитаном милиции, Уильямс сделал несколько полицейских отрядов, куда входили лишь самые мощные и опытные бойцы.

Задачка их была проста — избивать гангстеров везде и всюду, вне зависимости от того, застигли их на месте преступления либо просто прогуливающимися по улицам. Авторитет Уильямса на улицах был непререкаем. Что лишь стоит его вошедшая в историю акция, когда он повесил на столб в самом злачном районе городка свои часы с цепочкой, а возвратившись через некое время, нашел их на том же месте.

Каждодневный молодежный интернет-сайт и общество его читателей. Все права на рисунки и тексты в разделе «Клуб» принадлежат их создателям. Меню Клуб. Места обитания банд Нью-Йорка 5 углов. Чарльз Диккенс о 5 углах.

Думаю, что агентство недвижимости рим считаю, что

В итоге оба эти пути резко разбивают окрестности на две части. Не путайте Lafayette Avenue с манхэттенской Lafayette Street, на которой, кроме остального, находится уникальный дом группы Blue Man в театре Astor Place. Бруклинский Lafayette — это коммерческий и элитный жилой район в Fort Greene, Clinton Hill и Bedford-Stuyvesant с огромным количеством зелени и всеми остальными красивыми вещами, которые делают район симпатичным для жизни.

На Lafayette Avenue Южного Бронкса, естественно, не так комфортно, но там размещены хорошие многоквартирные дома и отдельные красивые домики. Это тот вариант, когда все наоборот: Dyre Avenue Бронкса длиннее, масштабнее и известнее, чем его тезка, Dyer Avenue Манхэттена. В Бронксе по этому проспекту проходит одноименная линия метро бывшего IRT, он также известен как коммерческий район Истчестера.

Манхэттенская Dyer Avenue — не что другое, как трехблочное расширение входного рампы Линкольн-туннеля. Развивать и расширять Dyer Avenue в Манхэтене практически нереально — она так коротка, что на ней уже нет адресов для строительства. Что любопытно, в топонимике городка нет наименования просто «Rockaway».

Остается неясным, какой «Rockaway» вправду может претендовать на старшинство, но Rockaway Beach Boulevard — безоговорочно 1-ая большая дорога для обслуживания полуострова Rockaway , открытая еще в году. Существует девять главных схем, по которым нумеруют улицы. Две из самых узнаваемых — это разделение street с запада на восток и avenue с севера на юг — как изготовлено в Манхэттене.

Этот план был расширен на север опосля того, как Нью-Йорк присоединил к для себя земли графства Вестчестер в и годах, создав Бронкс. Эта схема обозначения стала так популярной, что Бруклин и Квинс приняли подобные шаблоны. Но, в то время как план Бруклина следует той же направленной ориентации, что и план Манхэттена, Квинс меняет схему, потому авеню проходят с востока на запад до головокружительного числа Для обитателя Манхэттена эта цифра — безумие.

Две наименее известные номерные схемы — в Williamsburg и Rockaways. В древнем городке Уильямсбург улицы нумеруются с востока на запад, как Север либо Юг, по отношению к Metropolitan Avenue. Эти улицы простираются через полуостров до номера , а это означает, что тут больше «streets», чем в Манхэттене. Ваш адресок email не будет размещен. Сохранить моё имя, email и адресок веб-сайта в этом браузере для следующих моих комментариев. Гид городка Улицы. Бродвей все районы «Бродвей» — одно из немногих заглавий, которые есть во всех 5 районах Нью-Йорка.

Fulton Street Манхэттен, Бруклин Эти две улицы-тезки объединяет этимологическая связь. Park Avenue Манхэттен, Бруклин Хотя Park Avenue Манхэттена уже издавна ассоциируется с элитной недвижимостью и элитными корпорациями Америки, мы призываем вас отправиться на север к й улице через El Barrio.

Они же помогали им зарабатывать на жизнь: воры проникали в дома через канализацию, а коллекторах прятали награбленное. Еще одна шайка с нелепым заглавием, но от этого не наименее страшная. Заглавие свое она получила из-за самодельных шлемов, представлявших собой большие цилиндры, набитые кожей и шерстью, которые члены банды надевали во время разборок. В эту банду принимались только ирландцы, да и то не все.

Необходимо было быть чрезвычайно неплохим бойцом и самым натуральным отморозком, чтоб получить право носить гордое звание «уродского цилиндра». Банда Чарльтон-стрит — ежели банды из 5 углов и Бауэри промышляли грабежами магазинов, налетами на кабаки и уличным хулиганством, мужчины, известные как «Банда Чарльтон-стрит», заслужили славу реальных пиратов.

Бороздя на собственных маленьких лодках воды Гудзона, они совершали налеты не лишь на суда, но и на прибрежные фермы. Погубили банду те же крестьяне, которые начали отстреливать пиратов, и обладатели судов, не скупившиеся на суровую вооруженную охрану. Имя данной для нас банды длительное время было на слуху у всех обитателей Нью-Йорка. На разборки эти прочные мужчины прогуливались под типичным штандартами — длинноватыми палками, на которых болтались кроличьи тушки.

Заглавие банды вышло опосля 1-го приметного варианта. Во время одной из перепалок, происходившей меж членами «Банды Роача», кто-то кинул в комнату, где находились бандиты, мертвого зайчика. Один из мужчин воспринял это как символ выше и вышел из «Гвардии», сколотив свою банду, получившую настолько легкомысленное заглавие.

Сами «Мертвые кролики» не обожали, когда их называли бандой, предпочитая именоваться клубом, о чем заставляли писать в газетах нью-йоркских журналистов. Эти пираты пришли на смену «Банде Чарльтон-стрит», но повторять ошибок собственных предшественников они не собирались, убивая хоть какого, кто представлял потенциальную опасность для дела.

Для их ничего не стоило уничтожить случайного очевидца, вырезать всю команду на корабле, а само судно пустить ко дну. Конкретно деятельность «Рассветных» принудила городские власти организовать совсем новейшую правоохранительную структуру — службы береговой охраны. Противостоять речным полицейским «Рассветные» не смогли, и скоро их пиратская деятельность в водах близ Нью-Йорка сошла на нет.

Эти заклятые неприятели «Мертвых кроликов» одними из первых поняли всю ту силу, которую несет в для себя отлично организованная банда. В рядах «Парней из Бауэри» в свое время сражались одни из самых ожесточенных бандитов, которых когда-либо лицезрел Нью-Йорк. Промышляли, как не тяжело додуматься из их наименования, воровством всех мастей. Карманные кражи, проникания со взломом, грабежи и разбой — вот главные направления деятельности данной нам банды из Нижнего Ист-Сайда. Взрослые главари шайки делали ставку на уличных беспризорников, а поэтому дисциплиной в данной нам организации даже не пахло.

Невзирая на это, просуществовала банда «40 воров» довольно долго — с х по е годы. Опосля развала почти все ее члены присоединились к различным бандам 5 углов. Существовал слух, что в эту банду воспринимали лишь тех, кто сделал убийство. Главари банды быстро сообразили, что можно хорошо заработать, выполняя «особенные услуги» за валютное вознаграждение. Вот прейскурант, отысканный у 1-го из членов банды:.

Изобретательности ирландцев при ограблениях не было предела. Чуть ли не каждый член банды считал своим долгом придумать какой-либо новейший метод совершения преступлений. К примеру, чрезвычайно популярным было преследовать человека по улице, до тех пор пока из определенного окна подельники грабителей не высыпали на него ведро золы. Пока жертва кашляла и задыхалась, бандиты тащили ее в подвал, где убивали и забирали все ценное, включая башмаки и одежду.

Банда «Черная патока» и совсем получила свое заглавие из-за способа, которым ее представители грабили магазины. Считается, что главарь шайки Джимми Данниган вымыслил уникальный метод вычищать кассы местных продуктовых лавок: Джим входил в магазин и просил владельца наполнить его шапку патокой, заключил, дескать, пари с приятелем.

Заинтересованный владелец лавки выполнял странную просьбу, опосля что Джимми надевал эту шапку ему на голову. Густая патока заливала глаза и практически приклеивала шапку к волосам. Пока владелец пробовал освободиться, бандиты расслабленно обчищали магазин и уходили. Большую роль в жизни Нью-Йорка ирландские бандиты сыграли как пожарные пусть это и кажется шуточкой.

Мошенники, хулиганы, грабители и убийцы собирались в пожарные команды, преследуя никак не альтруистские цели. Главную роль тут игралась политика: банда, потушившая пылающий дом, смотрелась намного благороднее в очах местных обитателей. Бандитские пожарные бригады давали своим машинкам — тележкам, на которых были установлены насосы и брандсбойты, — имена, больше пригодные пиратским судам: «Белый дух», «Черная шутка», «Желудок селедки», «Сухие кости», «Красный пират», «Сенный вагон», «Большая шестерка», «Яльская девка», «Бобовый суп», «Старый хлам» и «Старая дева».

Вражда меж пожарными командами, состоявшими из членов различных банд, часто становилась предпосылкой выгорания целого дома, а то и квартала: заместо того, чтоб биться с огнем, брандсмейстеры начинали колотить друг друга. Часто практиковались иезуитские методы зарезервировать для себя пожарный гидрант, которых очевидно не хватало на целую ораву пожарных, слетевшихся к пылающему дому.

Чуть заслышав о возгорании, гангстеры посылали к горящему зданию самых шустрых членов банды. Те, в свою очередь, закрывали гидрант пустой бочкой и садились на нее сверху, отбиваясь от соперников. Ежели мальцу удавалось отстоять точку до прибытия главных сил, ему воздавали все подабающие почести, а дом, быть может, выгорал не на сто процентов. Конкретно ирландцы одними из первых сообразили пользу аптечных препаратов для преступной деятельности.

Поначалу они употребляли настойку опиума либо морфий для того, чтоб опаивать зашедших в кабак матросов и продавать их, спящих, в корабельные команды. Для грабежей же применяли проверенный годами метод — удар дубинкой по голове. Но скоро ирландские шайки начали употреблять аптечные дары и для того, чтоб обирать клиентов питейных заведений. Работали, как правило, парами — мужчина и дама.

На девицу ложилась обязанность отвлечь клиента, а ее подельник должен был незаметно подсыпать либо подлить жертве снотворное. Поначалу для этих целей употребляли нюхательный табак, потом перебежали на гидрохлорид и морфин. С дозой мошенники не заморачивались, действуя по принципу «чем больше — тем лучше», а поэтому не достаточно кто из отведавших ирландского коктейля людей пробуждался на последующее утро.

Бандиты стремились заработать на всем, не останавливаясь даже перед самой жуткой и кощунственной работой. В Нью-Йорке обширное распространение получили команды кладбищенских воров, выкапывавших тела погибших и продающих их студентам-медикам. Гангстеры тех лет активно участвовали и в политической жизни городка, правда, очень типичным образом: избивая и убивая политических соперников собственных нанимателей, срывая выборы и запугивая избирателей.

Большая численность и невозможность милиции поправить ситуацию равномерно внушили гангстерам чувство полного контроля над своими районами. Единственной властью на улицах были бандиты, которые чрезвычайно болезненно принимали любые пробы властей вмешаться в жизнь подконтрольных им районов. Часто это приводило к самым реальным бунтам, во время которых случались и пожары, и массовые линчевания, и вооруженные стычки с милицией.

Раненые мужчины лежали на тротуаре, их топтали. А вот к терпящим поражение подошло подкрепление, и они кинулись на собственных преследователей, заставив тех отступать к Малберри, Элизабет и Бакстер-стрит», — The New York Times от 6 июля года. Одно из самых ужасных побоищ, учиненных бандами, в истории Нью-Йорка состоялось в году. Все началось с того, что банды 5 углов решили отпраздновать День независимости несколькими налетами на кабаки в Бауэри. Очевидно, местным парням это не понравилось, и началось общее побоище.

Вмешательство милиции лишь ухудшило ситуацию — разъяренные бандиты направили собственный гнев против полицейских. Улицы перегородили баррикадами, а заместо кулаков и дубинок в ход отправь револьверы и мушкеты. Подавить бунт удалось лишь с помощью вмешательства гвардии. Вид идущих плотными рядами боец, готовых ринуться в штыковую атаку, быстро охладил горячие головы гангстеров. Призывной бунт. Его источники совсем не имеют дела к этому закону, как и к хоть какому другому, — это горячая ненависть к тем, кто находится в наилучших обстоятельствах, рвение к грабежам, варварская злость против людей иной расы, желание поддержать терпящих поражение мятежников Юга.

Эту чернь нужно в конце концов сокрушить… угостить картечью». Гангстеры 5 углов устроили бунт в символ протеста против закона о воинской повинности, изданного Конгрессом. Любопытно, что большая часть из вышедших на улицы были юными людьми в возрасте до 20 лет, которые призыву не подлежали. Призывной бунт продолжался чуток наименее недельки, но за этот маленький срок лицо городка преобразилось до неузнаваемости. Под бой ирландских бодранов опьяненная масса носилась по улицам, сокрушая все на собственном пути.

Они линчевали чернокожих, попадавшихся им на пути, жестоко расправлялись с полицейскими, поджигали и грабили дома. Одним из основных событий тех дней стала попытка захвата арсенала. Бандитам удалось прорваться в здание и даже завладеть орудием, но впору перегруппировавшиеся полицейские смогли отогнать бандитов. Те, в свою очередь, подожгли здание, в котором находились их товарищи. Как говорят свидетели, опосля того как арсенал сгорел на сто процентов, с пепелища вывезли наиболее 50 бочек, заполненных человечьими останками.

В те дни бандитам удалось практически захватить весь город.