Традиции афин

Мне сколько во франции замков мой взгляд

Сильно Да, недвижимость в черногории цены проблема для

В разработке афинского города-государства участвовали все свойства его людей. Афины — творение и результат их энергии и отваги, блеска и словоохотливости, неугомонности и корыстолюбия, тщеславия и патриотизма, поклонения красе и свободе. Они богаты страстями, но бедны на предрассудки. То и дело они проявляют религиозную нетерпимость, но это не препятствие на пути мысли, а как орудие политической интриги и преграда нравственному экспериментаторству; в остальном они настаивают на таковой свободе, которая заезжим путникам с востока кажется поразительно хаотичной.

Афиняне свободны, но, в конечном счете, любая должность открыта для каждого гражданина, и каждый является в собственный черед правителем и подчиненным, и поэтому половину собственной жизни они отдают родному государству. Дом — место, где они спят; живут они на рыночной площади, в народном собрании, в совете, в судах, на великих празднествах, атлетических состязаниях и драматических представлениях, которые прославляют их город и их богов.

Они признают за государством право применять для собственных нужд их самих и принадлежащее им имущество. Они прощают его требования поэтому, что оно предоставляет огромные способности для людского развития, чем население земли понимало до сих пор; они пламенно бьются за Афины поэтому, что город — мама и страж их свободы. Что касается морали — как и алфавита, мер, весов, монетной системы, одежды, музыки, астрономии и магических культов, — то тут классические Афины поближе к Востоку, чем к Европе.

И мужчины и дамы откровенно признают плотскую базу любви; любовные зелья, варимые обеспокоенными дамами для собственных нерадивых парней, преследуют никак не платонические цели. Для добропорядочных дам непременно добрачное целомудрие, тогда как желания холостяков,. Хотя великие празднества имеют религиозные корешки, они употребляются как предохранительная отдушина для естественного людского промискуитета; сексапильную вседозволенность в таковых вариантах оправдывают тем, что благодаря ей моногамия достигнет огромных фурроров в оставшуюся часть года.

Юные люди, сходящиеся при случае с куртизанками, в Афинах не навлекают на себя ни мельчайшего позора; куртизанкам покровительствуют иногда даже женатые мужчины, и тягчайшее моральное наказание, которое их ожидает, — это нагоняй дома и слегка подмоченная репутация в городке Афины официально признают проституцию и взимают налоги с дам, мастерски ею занимающихся Благодаря тому, что перед талантом открыто такое поприще, в Афинах, как и в большинстве остальных греческих городов, проституция становится отлично отлаженной профессией со обилием специальностей.

Путаны низшего ранга — pomai — живут основным образом в Пирее, населяя общедоступные общественные дома, помеченные для удобства клиентов фаллическим эмблемой Приапа. Обол открывает двери в эти заведения, где девушки, одетые настолько просто, что их именуют gymnai «обнаженные» , разрешают вероятным покупателям осматривать себя, как будто собак в псарне.

Клиент может заключить сделку на хоть какой период времени и договориться с содержательницей заведения о том, чтоб взять к для себя даму на недельку, месяц либо год; время от времени таковым методом одну даму нанимают сходу двое либо несколько парней, распределяющих ее время в согласовании со своими средствами Выше этих женщин стоят во мировоззрении афинян авлетриды, либо флейтистки, которые, подобно японским гейшам, прислуживают на «холостяцких» пирушках, обеспечивают музыку и веселье, исполняют художественные либо сладострастные танцы, а потом — при соответствующем обхождении — сходятся и проводят ночь с гостями Из поколения в поколение куртизанки бережно, как будто драгоценное наследие, передают друг другу искусство внушения любви при помощи обмысленной полосы поведения, искусство ее удержания при помощи чопорного отказа, искусство извлечения из нее прибыли Тем не наименее некие авлетриды — ежели принять на веру слова Лукиана, произнесенные в наиболее позднюю эру, — имеют нежное сердечко, знают реальную любовь и, подобно Камилле, жертвуют собой ради собственных возлюбленных.

Порядочная куртизанка — это старый сюжет, убеленный почетными сединами. Высший разряд греческих куртизанок составляют гетеры — практически, подруги. В отличие от pomai, имеющих в большинстве случаев восточное происхождение, к числу гетер традиционно принадлежат дамы из класса людей, утратившие добрую репутацию либо бежавшие от затворничества, навязываемого афинским девушкам и матронам.

Они ведут независящий образ жизни и веселят в собственных домах любовников, которым вскружили голову. Хотя по природе большая часть из их. Почитывая книжки либо посещая лекции, некие гетеры получают кое-какое образование и веселят собственных цивилизованных покровителей ученой беседой. Фаида, Диотима, Фаргелия и Леонтион, подобно Аспасии, славились искусством философского спора, а иногда и изяществом литературного слога Почти все из их прославились своим остроумием, и афинская литература располагает антологией, в которую вошли эпиграммы гетер Хотя куртизанки лишены гражданских прав и им запрещено посещение всех храмов, не считая храма их своей богини, Афродиты Всенародной, избранное меньшинство гетер пользуется высочайшим положением в мужском обществе Афин; никто не стыдится быть увиденным рядом с ними; из-за их милостей соперничают философы, и некоторый историк ведет хронику гетер, исполнившись не наименьшего, чем Плутарх, благочестия Такими-то способами некие гетеры сподобились определенного научного бессмертия.

Посреди их Клепсидра, названная так поэтому, что воспринимала и отпускала собственных любовников строго по часам; Фаргелия, которая, как будто Мата Хари собственного времени, шпионила в пользу персов и переспала со всеми афинскими политиками 65 ; Феорида, скрасившая старость Софокла, и Архиппа, заступившая на ее место, когда драматургу пошел девятый десяток 66 ; Археанасса, забавлявшая Платона 67 ; Даная и Леонтион, преподавшие Эпикуру философию наслаждения; Фемистоноя, занимавшаяся своим ремеслом до крайнего зуба и крайней пряди волос; в конце концов, практичная Гнафена, которая, потратив много времени на подготовку своей дочери, просит тыщу драхм за одну ночь с данной нам юной кросоткой Краса Фрины — сказка во языцех Афин 4-ого века; она никогда не возникает на людях по другому, как вполне одетая, но на Элевсинском празднестве, а потом на праздничке Посидоний она раздевается на виду у всех, распускает волосы и заходит в морские волны Одно время она любит и побуждает Праксителя, позируя для его Афродит; смотря на Фрину, Апеллес писал свою Афродиту Анадиомену Любовь сделала Фрину настолько богатой, что она предложила отстроить фиванские стенки при условии, что на постройке будет написано ее имя; на это упрямые фиванцы не отправь.

Может быть, с Евфия она запросила чересчур большой гонорар; он отомстил ей, предъявив обвинение в нечестии. Но один из членов суда — ее клиент, а оратор Гиперид — ее преданный любовник; Гиперид защищает Фрину не лишь своим красноречием: он раскрывает на ней тунику и указывает суду грудь гетеры.

Судьи взирают на ее красу и подтверждают ее благочестие По словам Афинея, Лайда Коринфская «была, по-видимому, прекраснейшей из когда-либо виденных женщин» Столько же городов, сколько оспаривали друг у друга Гомера, борются за честь быть ее родиной. Архитекторы и живописцы умоляют ее позировать, но она неприступна. Великий Мирон уже стар, и ему удается уговорить Лайду; когда она сбрасывает платьице, он запамятывает о собственных сединах и дает ей все свое богатство за одну ночь; она улыбается, пожимает своими.

На последующее утро, пылая вернувшейся юностью, Мирон подстригает волосы и бороду; он надевает красное одеяние и золоченый пояс; его шейку украшает золотая цепь, кольцами украшены все его пальцы. Он подкрашивает щеки румянами и окропляет духами одежды и тело. Он ищет Лаиду и заявляет ей о собственной любви.

Она сколачивает большое состояние, но не отказывает миловидным, хотя и бедным любовникам; она возвращает Демосфена к добродетели, запросив с него 10 тыщ драхм за вечер 74 , а на преуспевающем Аристиппе она зарабатывает такие суммы, что это возмущает его слугу 75 ; но нищему Диогену она отдается за сущие гроши, ибо ей доставляет наслаждение созидать у собственных ног философов.

Она щедро растрачивает свое достояние на храмы, публичные строения и друзей, в конце концов ворачиваясь к бедности собственной молодости. До самого конца она усердно занимается своим ремеслом, а опосля погибели ей воздвигнут пышную гробницу как величайшему из завоевателей, каких лишь знала Греция Наиболее странноватым, чем этот странноватый союз проституции и философии, является безмятежное приятие гомосексуализма.

Главные соперники гетер — это афинские мальчишки, и куртизанки, возмущенные до самой глубины собственных кармашков, не устают осуждать безнравственность однополой любви. Торговцы ввозят миловидных отроков, которых продают с аукциона тем, кто будет употреблять их сначала как наложниц, а потом как рабов 77 ; и лишь незначимое меньшинство людей считает предосудительным то, что изнеженные юные аристократы возбуждают и снимают пыл стареющих парней.

В этом вопросце Спарта настолько же беззаботна, как и Афины; когда Алкман хочет сделать комплимент неким девушкам, он именует их «девушками-друзьями» Афинское законодательство лишает гражданских прав тех, кто воспринимает гомосексуальные ухаживания 79 ; но публичное мировоззрение относится к данной практике не без юмора; в Спарте и на Крите она совсем не считается зазорной 80 ; в Фивах к ней относятся как к ценному источнику воинской организации и храбрости.

Величайшие герои в благодарной памяти Афин — это Гармодий и Аристогитон, тираноубийцы и любовники; большей популярностью в Афинах собственного времени пользуется Алкивиад, похваляющийся именами влюбленных в него мужчин; еще в дни Аристотеля «греческие любовники» клянутся друг другу в верности у могилы Полая, товарища Геракла 81 ; Аристипп Изображает Ксенофонта — предводителя армий и рассчетливого, опытного человека — потерявшим голову от любви к молодому Клинию Привязанность мужчины к мальчугану либо 1-го мальчугана к другому сопровождается в Греции всеми симптомами романтичной любви: страстью, почтительностью, неистовством, ревностью, серенадами, сокрушениями, жалобами и бессонницей Когда Платон рассуждает в «Федре» о любви, он предполагает однополую любовь; и собеседники в его «Пире» согласны в одном: любовь парней друг к другу наиболее благородна и.

Гомосексуализм дает о для себя знать и посреди женщин: время от времени посреди наилучших из их, как в случае Сафо, нередко посреди куртизанок; авлетриды обожают друг друга наиболее страстно, чем собственных покровителей, a pomaia — это рассадники лесбийской любви Чем разъяснить популярность в Греции этого извращения? Аристотель лицезреет его причину в боязни перенаселенности 86 , и его мысль вправду частично проливает свет на данное явление; но обширное распространение в Афинах проституции и гомосексуализма, разумеется, соединено с изоляцией дам.

В 6 лет мальчишек Перикловых Афин забирают из гинекея, где проводят свою жизнь добропорядочные дамы, и воспитывают основным образом в обществе остальных мальчишек либо мужчин; в период, когда складывается их личность, а сами они еще не определились в собственных пристрастиях, они располагают очень скудной возможностью познакомиться с привлекательностью слабенького пола. Жизнь, сопряженная в Спарте с залом для общих трапез, а в Афинах с агорой, гимнасием и палестрой, и удел эфеба открывают молодежи только мужские формы; даже искусство начнет славить телесную женскую красоту лишь совместно с Праксителем.

В супружеской жизни мужчины изредка находят духовную близость у себя дома; отсутствие дамского образования делает пропасть меж полами, и мужчины отыскивают на стороне тех очарований, которые запрещено получать их женам. Дом афинского гражданина не крепость, но спальня; в большущем количестве случаев с утра до вечера он живет в городке и изредка вступает в соц контакт с добропорядочными дамами, не считая супруги и дочери.

Греческое общество однополо; ему недостает беспокойства, грации и возбуждения, которыми дух и красота дам одарят Италию Возрождения и Францию Просвещения. Романтичная любовь встречается посреди греков, но изредка служит предпосылкой заключения брака. Мы практически не найдем ее у Гомера, у которого Агамемнон и Ахилл не лицезреют в Хрисеиде и Брисеиде, даже в неприступной Кассандре, ничего, не считая предмета плотского желания.

Навсикая, но, является предостережением против чересчур широких обобщений, а легенды о Геракле и Иоле, Орфее и Эвридике не уступают древностью поэмам Гомера. О любви много молвят и лирические поэты, подразумевая, как правило, чувственное вожделение; истории, подобные той, что ведает Стесихор о девушке, умирающей от любви 87 , представляют собой исключение; но когда Феано, супруга Пифагора, говорит о любви как о «недуге скучающей души» 88 , в ее словах слышится нотка настоящей романтичной страсти.

С ростом утонченности, которая смиряет любовный пыл поэзией, нежные чувства появляются все почаще, а растущий интервал, устанавливаемый цивилизацией меж желанием и его воплощением, предоставляет досуг для приукрашивания предмета чаяний. В трактовке пола Эсхил все еще следует Гомеру; но от Софокла мы слышим о Любви, «что прихотью. Позднейшие драматурги нередко обрисовывают юношу, безнадежно влюбленного в даму Аристотель наводит на мысль о настоящей природе романтичного обожания, когда замечает, что «влюбленные глядят в глаза возлюбленных, в которых обитает целомудрие» Такие дела в классической Греции ведут скорей к внебрачным связям, ежели к супружеству.

Греки считали романтическую любовь видом «одержимости» либо безумия и высмеяли бы каждого, кто предложил бы ее в качестве соответствующего управления при выборе жена Традиционно брак устраивается родителями, как в вечно классической Франции, либо проф свахами 93 , при этом во внимание принимается не любовь, но приданое.

Папе полагается снабдить дочь свадебной толикой средств, одежд, драгоценностей и, по способности, рабов Все это остается собственностью супруги и ворачивается к ней в случае расставания с мужем — данное суждение отбивает у мужей охоту к разводу. Без приданого у девушки не много шансов на замужество; потому, ежели отец не может его предоставить, обеспечить даму приданым стараются родственники.

Брак средством купли, настолько нередкий в гомеровскую эру, перевоплотился таковым методом в свою противоположность: в реальности, как жалуется Еврипидова Медея 95 , дама обязана брать для себя государя. Таковым образом, грек женится не по любви и не поэтому, что ему нравится супружеская жизнь ибо он без конца разглагольствует о ее бедах , но чтоб обеспечить продолжение рода и страны при помощи супруги, снабженной соответствующим приданым, и малышей, которые предотвратят злую участь души, оставленной без попечения.

Но даже беря во внимание эти побуждения, он избегает брака сколь может быть долго. Буковка закона запрещает ему оставаться холостяком, но в Перикловы дни этот закон не постоянно имеет действенную силу, а позже число холостяков вырастет так, что этот фактор станет одной из главных афинских заморочек Еще бы, ведь в Греции столько методов поразвлечься!

Мужчины, поддавшиеся на убеждения, женятся поздно, традиционно лет в 30, и при этом настаивают, чтоб жены были не почти всем старше пятнадцати лет Опосля того как выбор изготовлен и оговорено приданое, в доме отца девушки совершается праздничная помолвка; на ней должны присут-. Согласно афинскому праву, без таковой помолвки не действителен ни один брачный союз; она рассматривается как 1-ый акт в сложном свадебном обряде. 2-ой акт, наступающий через несколько дней, — это пир в доме девушки.

Перед приходом на пир жена и жених омываются в собственных домах, совершая церемониальное очищение. На пиру мужчины обеих семей посиживают по одну сторону комнаты, а дамы по другую; на стол подают свадебный пирог, и выпивается много вина. Потом жених провожает свою закрытую покрывалом, одетую в белоснежное жену — чьего лица он, может статься, еще и не лицезрел — к повозке и доставляет ее в дом собственного отца; новобрачных окружают друзья жениха и флейтистки, которые освещают факелами дорогу и распевают гименей.

По прибытии он переносит даму через порог как бы в символ пленения. Предки юноши приветствуют даму и с помощью религиозного ритуала принимают ее в круг собственной семьи и домашнего культа; священнослужители в этом ритуале не участвуют. Позже с эпиталамием, либо песней свадебного покоя, на устах гости провожают молодоженов в их комнату и галдят под дверью до тех пор, пока жених не объявит, что брак совершился.

Наряду с супругой мужчина вправе держать наложницу. Законы Драконта разрешают иметь наложниц; опосля Сицилийского похода года, когда перечень людей был основательно прорежен войной и почти все девушки не могли отыскать для себя мужей, закон недвусмысленно разрешил двоеженство; посреди тех, кто исполнил этот патриотических долг, были Сократ и Еврипид Супруга традиционно воспринимает конкубинат с восточным спокойствием, зная, что «вторая жена», когда ее очарование поблекнет, станет просто домашней рабыней и что лишь детки от первой супруги числятся законными.

Прелюбодеяние влечет за собой развод лишь в том случае, ежели в нем повинна жена; в таковых вариантах супруга именуют «рогоносцем» keroesses , и обычай просит изгнать супругу из дома Прелюбодеяние, в котором повинна дама либо мужчина, вступивший в связь с замужней дамой, по закону карается смертью; вообщем греки очень похотливы, чтоб проводить это постановление в жизнь. Оскорбленный супруг традиционно разбирается с прелюбодеем, как желает и может, время от времени убивая его in flagrante delicto, время от времени посылая раба с поручением поколотить греховодника, время от времени наслаждаясь валютной компенсацией Процедура развода для мужчины проста; он может отпустить супругу от себя в хоть какое время, без объявления предпосылки.

Бесплодие воспринимается как достаточный повод для развода с супругой, так как цель брака — обзаведение детками. Ежели бесплоден супруг, закон дозволяет, а публичное мировоззрение советует пользоваться помощью родственника; ребенок, родившийся от таковой связи, считается отпрыском супруга и должен хлопотать о его отлетевшей душе. Супруга не вправе бросить супруга по собственному соизволению, но может. Допускается также развод по взаимному согласию, выражаемому обыкновенно в виде официального заявления перед лицом архонта.

При разводе малыши остаются с мужчиной даже в том случае, ежели он повинен в прелюбодеянии В общем, что касается половых отношений, афинские обычаи и законы нацелены только на мужские нужды и в сопоставлении с обществами Египта, Крита и гомеровской Греции представляют собой шаг назад, решительную уступку Востоку. Как и почти все другое, в данной нам цивилизации поражает то, что она достигла собственного великолепия без дамского содействия и влияния. Без дамы не было бы ни блеска Героического века, ни лирического сияния века диктаторов; потом в одно красивое утро замужняя дама исчезает из истории Греции, как бы опровергая предполагаемое соответствие меж уровнем цивилизованности и положением дамы.

У Геродота дама находится всюду; у Фукидида ее нет нигде. От Семонида Аморгосского до Лукиана греческая литература заунывно говорит о недочетах дам, а на ее закате даже благодушный Плутарх будет вторить Фукидиду : «Ни имя порядочной дамы, ни она сама не должны дискуссироваться за пределами дома» Дорийские дамы не знают схожей изоляции; по-видимому, в Аттику этот обычай просочился из Ионии, а в Ионию с Близкого Востока; он составляет часть азиатской традиции. Может быть, сиим переменам содействовали прекращение наследования по материнской полосы, возвышение средних классов и воцарение коммерческого дела к жизни: мужчины начинают судить о женщинах с практической точки зрения и находят, что они в особенности полезны в доме.

Восточная суть греческого брака тесновато связана с сиим аттическим затворничеством; жена вырывается из круга родных, как будто челядь, перебегает жить в иной дом и начинает поклоняться другим богам. Она не вправе заключать договоры либо брать в долг сколько-нибудь значительную сумму; она не может подавать судебный иск, а Солон постановляет, что все, совершенное под влиянием дамы, не имеет в суде никакой юридической силы Опосля погибели супруга супруга не наследует его имущества.

Юридическое порабощение утежеляется еще и физиологической ошибкой: как первобытное незнание мужской роли в репродуктивном акте содействовало возвеличиванию дамы, так популярная в классической Греции теория, по которой производительная сила принадлежит лишь мужчине, тогда как дама всего только вынашивает и выкармливает малыша, чрезвычайно возвеличивает мужское начало На зависимости дамы не может не сказаться и разница в годах с мужем; он в два раза старше собственной жены и, в известной степени, может сформировывать ее разум сообразно собственной мужской философии.

Вне всяких колебаний, мужчине очень отлично понятно своеволие, присущее сильному полу в Афинах, чтоб он решился выпустить на свободу супругу либо дочь; он предпочитает быть вольным за счет их изоляции. Под подобающим покровом и с соответствующей свитой дама может посещать родственников и близких, участвовать в религиозных торжествах, включая посещение театра; но в остальное время ей полагается оставаться дома и не показываться в окне.

Крупная часть ее жизни протекает в дамских покоях с тыльной стороны дома, куда не пускают гостей и откуда она не выходит, ежели к супругу пришли гости. Дома ей оказывают почет и повиновение во всем, что не противоречит патриархальному авторитету ее жена. Она ведет хозяйство либо смотрит за работами по дому; она стряпает пищу, прочесывает и прядет шерсть, шьет для семьи одежду и постельные принадлежности. Ее образование сводится к постижению домоводческих искусств, поэтому что вкупе с Еврипидом афинянин считает, что дама обделена интеллектом В итоге добропорядочные афинянки наиболее умеренны, наиболее, на мужской взор, «очаровательны», чем спартанки, зато наименее увлекательны и зрелы, будучи неспособными стать товарищами своим мужьям, чьи мозги оттачиваются и насыщаются вольной и различной жизнью.

В шестом веке дамы Греции внесли значимый вклад в греческую литературу; дамы Перикловых Афин не внесли в нее ничего. В конце данного периода возникает движение за женскую эмансипацию. Еврипид защищает дамский пол смелыми речами и робкими намеками; Аристофан потешается над дамами, прибегая к громогласной пошлости.

Дамы доходят до самой сущности вопросца и вступают в состязание с гетерами, делая себя симпатичными так, как разрешают заслуги химии. Начиная с года в афинской драме дамские роли стают приметнее, свидетельствуя о все наиболее решительном выходе дам из уединения, на которое они обречены. При всем при этом настоящая власть дамы над мужчиной остается прежней, делая ее зависимость по большей части иллюзорной.

Мужская пылкость предоставляет даме в Греции те же достоинства, что и везде. Время от времени природное могущество дамы приумножают впечатляющее приданое, бойкий язык либо супружеская преданность; почаще оно обосновано красотой, рождением и воспитанием очаровательных деток или медленным слиянием душ в плавильном тигле общего опыта и хлопот.

Эра, способная запечатлеть такие кроткие души, как Антигона, Алкестида, Ифигения и Андромаха, и таковых героинь, как Гекуба, Кассандра и Медея, не могла не сознавать всю возвышенность и глубину дамского существа. Средний афинянин любит свою супругу и не постоянно пробует это скрыть; надгробные стелы являют поразительную супружескую нежность и родительскую любовь, овеянные домашним теплом. Одна из их гласит:. Марафонид схоронил под надгробием сим Никополу, Мраморный фоб оросив ливнем стенаний и слез.

Скорбь в его сердечко живет. И о ком хлопотать супругу, Ежели жена его скрылась навек под землей? Греческая семья строится по индоевропейскому эталону и состоит из отца, мамы, время от времени «второй жены», незамужних дочерей, отпрыской, рабов, а также жен, деток и рабов, принадлежащих сыновьям. До самого конца она остается самым крепким установлением греческой цивилизации, ибо как в сельском хозяйстве, так и в индустрии она представляет собой единицу и орудие экономического производства.

Власть отца в Аттике широка, но еще уже, чем в Риме. Он может подбросить новорожденного, торговать рабочей силой младших отпрыской и незамужних дочерей, выдавать дочерей замуж и — при определенных критериях — завещать собственной вдове другого супруга Но, согласно афинскому праву, он не может продавать собственных деток, а опосля свадьбы сыновья выходят из-под родительской власти, обзаводятся своим домом и стают независящими членами рода.

Греческий дом непритязателен. Его наружная часть изредка представляет собой нечто большее, чем крепкую глухую стенку, являя немое свидетельство небезопасности греческой жизни. Время от времени она строится при помощи штукатурки, традиционно — из обожженного солнцем кирпича.

Городские дома теснятся на узеньких улочках; часто они поднимаются на высоту 2-ух этажей, а иногда в доме живут сходу несколько семей; но практически каждый гражданин имеет отдельный дом. Афинские жилья невелики, и лишь при Алкивиаде в моду заходит пышность; демократическое табу, усиливаемое аристократической предосторожностью, ставит показную роскошь вне закона, и афинянин, который живет большей частью на свободном воздухе, не придает дому такового значения и уважения, какие уделяются жильу в наиболее прохладных зонах.

Украшением обеспеченного дома может служить выходящее на улицу крыльцо с колоннадой; но это — редчайшее исключение. Окна являются роскошью и инсталлируются лишь на верхнем этаже; они не имеют стекол, но закрываются при помощи ставен либо прикрываются от солнца сетью. Входная дверь традиционно делается из 2-ух створок, которые вращаются на вертикальных стержнях, вставленных в притолоку и в порог.

Двери почти всех зажиточных домов снабжены железным молотком, часто — в виде кольца, зажатого в львиной пасти Прихожая за исключением беднейших домов ведет в аулу, либо открытый двор, как правило, вымощенный камнем. Двор время от времени окаймлен портиком с колоннами; в центре двора — при случае также увенчанном колоннами и мозаичными полами — ставят алтарь либо цистерну, или и то и другое совместно.

Свет и воздух попадают в дом основным образом со двора, поэтому что сюда выходят практически все комнаты; чтоб перейти из одной комнаты в другую, традиционно нужно выйти в портик либо. В тени и уединении двора и портика протекает крупная часть жизни семьи; тут же осуществляется большая часть работ. Сады в городке уникальность, и их можно встретить лишь на малеханьких участках во дворе либо за домом.

Загородные сады наиболее просторны и многочисленны, но скудость летних дождиков и накладность ирригации делают аттические сады роскошью. Средний грек не владеет руссоистской восприимчивостью к природе; его горы по-прежнему чересчур круты, чтоб быть красивыми, хотя поэты не устают петь пеаны морю невзирая на все его угрозы. Природа не пробуждает в эллине сентиментальности, тем наиболее что он наделен анимистическим воображением: он населяет леса и потоки собственной страны богами и русалками и мыслит природу не как ландшафт, но как Вальхаллу; он именует горы и реки именами обитающих в их божеств и заместо конкретных зарисовок природы творит символические изображения богов, которые, согласно его поэтической теологии, одухотворяют природу жизнью.

Греки возьмутся за создание у себя сада услад, либо «парадиза», не до этого, чем возвратятся на родину воины Александра, отягощенные персидскими обычаями и золотом. Вообщем, греки обожают цветочки не меньше остальных народов, а сады и садовники поставляют их круглый год. Цветочницы торгуют розами, фиалками, гиацинтами, нарциссами, ирисами, миртом, лилиями, шафраном и анемонами, разнося их из дома в дом.

Дамы заплетают цветочки в волосы, денди носят их за ухом; а в празднички и мужчины, и дамы выходят на улицу с цветочными гирляндами вокруг шейки Интерьер дома незатейлив. В бедных домах полы земляные; с ростом доходов эта база покрывается замазкой либо вымащивается маленькой галькой, помещенной в цемент, как это с незапамятных времен делали на Ближнем Востоке; пол могут покрывать тростниковые коврики либо циновки.

Кирпичные стенки оштукатуривают и белят. Отопление, нужное только три месяца в году, обеспечивается с помощью жаровен, дым от которых выходит через дверь во двор. Внутреннее убранство сведено к минимуму, но в конце 5-ого века богатые дома имеют тотчас залы с колоннами, стенки, отделанные мрамором либо росписью «под мрамор», настенные фрески и гобелены, увенчанные арабесками потолки.

Обстановка среднего дома очень скромная: кое-какие стулья, кое-какие сундуки, несколько столов, ложе. Роль кресельной обивки играют подушечки, но кресла богачей время от времени украшены прихотливой резьбой и инкрустированы серебром, черепаховой и слоновой костью. Сундуки служат сразу шкафами и сиденьями. Столы — маленького размера и традиционно опираются на три ножки, почему и названы trapezai; их вносят и убирают совместно с пищей и практически не употребляют для остальных целей; пишут греки на колене.

Кушетки и ложа — излюбленные объекты декорации, нередко покрываемые инкрустацией либо затейливой резьбой. Роль пружин исполняют кожаные ремни, натянутые поперек остова кровати; имеются матрасы, подушечки, расшитые покрывала и — как правило — приподнятые подголовники. Светильники подвешивают к потолку либо ставят на подставку; время от времени им придается вид изящно отделанного факела.

Кухня снабжена различными стальными, бронзовыми и глиняными сосудами; стекло — предмет роскоши, изготовляемый за пределами Греции. Готовят на открытом огне; печи — эллинистическое нововведение. Подобно спартанцам, афиняне питаются робко, отличаясь сиим от беотийцев, коринфян либо сицилийцев; но ежели ожидаются знатные гости, принято нанимать проф повара, который постоянно является мужчиной. Кулинарное искусство очень высоко развито, по нему пишут трактаты, через него добиваются известности; некие греческие повара не наименее известны, чем крайний олимпийский фаворит.

Есть в одиночестве считается обычаем варваров; в поведении за столом лицезреют показатель развития цивилизации. Дамы и мальчишки едят за малеханькими столиками; мужчины полулежат на кушетках — по двое на каждой.

Ежели нет гостей, семья обедает вместе; ежели приходят гости, дамы удаляются в гинекей. Слуги снимают сандалии и омывают стопы гостя, до этого чем тот возляжет, и подносят ему воду для мытья рук; время от времени они умащают головы гостей благовонными маслами. Есть ложки, но нет ножей либо вилок; твердую еду едят руками.

Во время трапезы пальцы очищают при помощи лопаток либо хлебного мякиша, опосля нее — водой. Перед десертом слуги заполняют кубки гостей из кратера, либо чаши, где смешивается вино с водой. Тарелки изготовлены из глины; серебряные тарелки возникают в конце 5-ого столетия.

В четвертом веке число эпикурейцев растет; некоторый Пифилл заказал чехлы для пальцев и языка, чтоб есть еду сколь угодно горячей Встречаются и овощееды, чьи гости отпускают обыденные шутки и высказывают обычные сожаления; один сотрапезник покидает вегетарианский пир из опаски, что на десерт ему подадут сено Питье имеет не наименьшее значение, чем пища.

Опосля обеда deipnon наступает черед совместной попойки, либо симпосия. Как в Афинах, так и в Спарте есть особенные клубы, чьих членов объединяет таковая любовь к вину, что подобные организации стают массивным политическим инвентарем. Пиршественные процедуры очень запутанны, и такие философы, как Ксенократ и Аристотель, считают желательным установить для пиров законы Пол, на который сбрасывались объедки, опосля трапезы чисто подметается; по кругу передают благовония и чаши с вином.

Время от времени приходят флейтистки: они играют, поют, пляшут и обожают — в согласовании с уговором. Образованные афиняне время от времени предпочитают проводить симпосий за чинными разговорами; управляет таковым пиром симпосиарх, избранный брос. Гости хлопочут о том, чтоб не разбиваться на маленькие группы, что приводит традиционно к обмелению беседы; они поддерживают общий разговор и слушают — со всей вероятной при их оживлении любезностью — каждого оратора по очереди.

Те неповторимые беседы, с которыми знакомит нас Платон, являются, без сомнения, плодом его блестящего воображения; но, может статься, Афины знали диалоги, не наименее бойкие и — не исключено — наиболее глубочайшие, чем диалоги Платона. В любом случае их фоном является конкретно афинское общество. В таковой интересной атмосфере несмущенных мозгов и получает закалку афинская мысль. Жизнелюбивые греки боятся старости и сетуют на нее больше обыденного.

Но и в Греции ей присущи свои утешения, ибо, когда, подобно истершейся монете, возвращающейся на монетный двор, изнуренное тело ворачивается к своим истокам, перед тем как исчезнуть, оно с отрадой взирает на свежайшую, новейшую жизнь, благодаря которой ему удается одурачить свою смертную природу. Нельзя отрицать, что в греческой истории мы сталкиваемся со вариантами эгоистического невнимания либо грубой дерзости по отношению к старикам.

Афинская цивилизация с ее коммерческим духом, индивидуализмом, склонностью к новшествам не очень милосердна к старости; почтительность перед возрастом свойственна такому религиозному и консервативному обществу, как спартанское, тогда как демократия, разрешающая от всех уз свободой, делает упор на молодежь и предпочитает старенькому новое.

Афинская история дает несколько примеров того, как детки присваивают родительское состояние, даже не доказав полоумия стариков ; но Софокл спасается от таковой участи, просто зачитав перед трибуналом отрывки из собственной крайней драмы. Афинское право просит, чтоб сыновья содержали беспомощных либо престарелых родителей , а публичное мировоззрение — постоянно наиболее суровое, чем право, — настаивает на том, чтоб по отношению к старикам молодежь вела себя робко и почтительно.

Платон считает само собой разумеющимся, что отлично воспитанный парень будет молчать в присутствии старших, пока его не попросят высказаться Мы найдем в литературе много зарисовок умеренной молодости к примеру, в ранешних диалогах Платона либо «Пире» Ксенофонта и трогательные рассказы о преданности деток родителям: Ореста Агамемнону, Антигоны Эдипу.

Когда приходит погибель, принимаются все меры предосторожности, чтоб душа покойного избегла излишних страданий. Тело подлежит погребению либо сожжению; в неприятном случае душа будет непрестанно блуждать по свету и мстить забывшим о собственном долге потомкам; к примеру, она может явиться в виде привидения и навести недуг либо несчастье на растения и людей.

Кремация наиболее популярна в героическую эру, погребение — в классическую. Погребение —. Тем либо другим образом, но душа усопшего обязана отыскать успокоение — афиняне считают данное правило настолько неотклонимым, что флотоводцы, победившие при Аргинусах, приговариваются к смертной экзекуции за то, что ожесточенный шторм помешал им собрать и похоронить павших. Греческие похоронные ритуалы проецируют старенькые привычки на будущее. Тело омывают, умащают благовониями, украшают венками и облачают в самые пышноватые одежды, какие способна предоставить семья.

Тело кладут в глиняный либо древесный гроб; «стоять одной ногой в гробу» вошло в пословицу уже в Греции В символ траура носят темные одежды; в дар покойному состригают волосы либо отдельные пряди. На 3-ий день тело укладывают на похоронные носилки и проносят по улицам, а участвующие в шествии дамы голосят и бьют себя в грудь; ради такового варианта время от времени нанимаются проф плакальщицы.

Чтоб утолить жажду погибшего, на засыпанную могилу льют вино, а в еду ему время от времени закалывают жертвенных животных. Присутствующие на похоронах кладут на могилу венки из цветов либо кипариса , а потом ворачиваются домой совершить тризну. Так как считается, что на этом пиру находится душа погибшего, священный обычай просит, чтоб о «мертвых не говорилось ничего, не считая хорошего» ; таково происхождение данной нам старой поговорки и, может быть, неистощимого славословия наших эпитафий.

Ведь их дома были просто местом отдыха, так как подавляющая часть жизни проходила вне дома. Большая часть домов состояло из спален, кухонь, комнаты для купания и андрона — комнаты, предназначенной лишь для владельца дома и его гостей мужского пола во время симпозиума.

Андрон традиционно размещался в передней части дома, чтоб свести к минимуму общение меж супругой мужчины и его гостями. Роль дамы в Старых Афинах, заключалась в том, чтоб рождать деток и вести домашнее хозяйство, традиционно с помощью пары рабов, ежели домохозяйство могло для себя это дозволить. Дамам не разрешалось владеть собственностью, заниматься какой-нибудь политикой, и, ежели они не были чрезвычайно обеспеченными и занимали высочайшее соц положение, им не разрешалось получать формальное образование.

Женская краса была впрямую связана с исключительностью и скромностью, не числилось женственным говорить либо разговаривать с мужчинами, с которыми она не была связана. Физическим атрибутом, олицетворяющим эту исключительность, был бледноватый цвет лица, и даме из высшего общества было нужно избегать солнца. Дамы также употребляли мощный мейкап для предстоящего заслуги наружного вида. Подобно нынешним эталонам, афинские дамы наносили мейкап на лицо; глаза; щеки; и губки.

Детки в целом также проводили огромную часть собственного времени дома, за исключением мальчишек, получавших формальное образование, где они обучались читать, писать и учить философию, а также участвовали в таковых видах спорта, как борьба и легкая атлетика. В возрасте около 18 лет мальчишки проходили военную подготовку в течение 2 лет. Лишь опосля окончания школы в 20 лет юный человек мог считаться гражданином.

У девченок, с иной стороны, было еще наиболее ограниченное детство, их учили лишь ведению домашнего хозяйства и уходу за детьми.